Мишель Фуко о психологических методиках - медицинская статья, новость, лекция

В методологических спорах XIX-XX вв., будораживших всех европейских гуманитариев, психология выбрала сторону наук о природе. Благодаря идентификации себя как объективной науки она отделилась от философии, но, тем не менее, наукой о человеке она быть не перестала. Тоской по противоположной идентификации стал бум проективных теорий и методик, которые, претендуя на дополнение естественнонаучной по сути своей методологии, так и не завоевали статус ведущих, и в настоящее время используются лишь вместе со стандартными психологическими тестами.

Следствием онтологической неукорененности психологии стала зыбкость ее методов. В статье «Научное исследование и психология» Фуко отмечает тот факт, что психологические методики, по большей части, имеют лишь внутреннюю валидность, то есть либо подтверждаются другими такими же методиками, замыкаясь таким образом в своей собственной «ложной» валидности и объективности, либо более сложным путем позволяют получить результаты, видные невооруженным взглядом. Именно поэтому, в силу онтологической неукорененности самой психологии, ее методики часто не имеют прогностической ценности, не открывают ничего нового, лишь подтверждая уже имеющиеся догадки. Они имеют лишь плоскостной характер, не открывая глубины. Тот, кого после соответствующего психологического теста называют флегматиком, и так заранее уже знает, что он медлительный и упертый, что он тяжело раскачивается, а тот, кто признается холериком, без сомнения, догадывается, что очень легко выходит из себя, активен и взбалмошен. Именно поэтому для лечения многих заболеваний, источник которых заключен в психическом мире, часто использовались «непрофильные», но эффективные методики традиционной и нетрадиционной медицины. В качестве примера можно привести такое заболевание, как бессонница: причины и лечение народными средствами которого дает больше эффекта, чем психологический поход к проблеме.

Психологические тесты имеют ценность, вскрывая закономерности: они могут связать агрессивность с тревожностью и фрустрацией, уровень эмпатии с эмоциональностью и т. д., поэтому эти «соотносительные» исследования так часто встречаются в психологии, составляя ее основную массу, и именно поэтому нахождение связей и закономерностей лежит в основе психологического исследования. Однако беда психологии в том, что установленные связи стимулируют развитие психологической теории лишь вширь, а не вглубь. В этих плоскостных по своему характеру стандартизированных методиках особняком стоят проективные тесты. В силу своей претензии на глубину они трудно стандартизируются, но глубина эта так и остается онтологически неукорененной, рождая как недоверие самих психологов, так и претензии философов.

На эти вещи и указывает Фуко в своей беспощадной критике. И дело здесь совсем не в том, чтобы, следуя ему, упрекнуть одну из самых популярных ныне наук в ложности и необоснованности, речь идет не об этом, и претензий такого рода уже «эпистемологическая» фукольдианская критика не предъявляет. Фуко описывает исходную историческую ситуацию становления психологии как науки, тот выбор, который сама она сделала на пороге своего храма, и который теперь делает каждый, кто ступает на этот порог. Он указывает на тот факт, что в самой психологии, в ее теории и в практике психологического исследования одни провалы и пробелы: отделившись от философии, сделав принципиально иной выбор — выбрав идеал научной объективности — она так и не смогла выстроить единого здания науки с прочными онтологическими и методологическими основаниями, со стройной системой интерпретации и строгой понятийной сеткой. Она, в итоге, не может обосновать саму себя и поэтому с такой легкостью и с таким желанием обретает прикладную направленность: не от потребности практики и постороннего по отношению к ней запроса, а в силу своей собственной необходимости, поскольку единственная стратегия ее существования — линейное плоскостное движение.

Отдельная тема здесь — практика психологии, причем практика не исследования, а консультирования. Фуко практически не уделяет ей внимания, но ее статус закономерно обосновывается исходя из его описания статуса психологии теоретической, с одной лишь оговоркой. Не находя онтологического гаранта в самой психологии, практика консультирования, как это ни странно, в его поисках обращается к другим предметным пространствам. Она выходит из искусственного пространства психологических теорий и, сталкиваясь с реальностью человеческой жизни в ситуации консультирования, ищет твердую почву в трех своих основных направлениях теория консультирования — это совсем не психологическая теория:

• для психоанализа это метапсихология (этакий сплав биологической теории развития, этической теории культуры и философской теории символизации),
• для бихевиоризма — теория поведения (во многом представляющая собой антропологически адаптированную версию теории инстинктивного животного поведения),
• для гуманистической психологии — экзистенциальная теория человеческого существования и коммуникации (явившаяся следствием развития идей феноменологии и экзистенциальной философии в практике психологии и психиатрии).